не то, что бы чайка особенно любила лошадей. порой они просто бесили собаку - помниться, гнедой жеребец Кай чуть не лишил её жизни, когда заяц прошмыгнул между копыт и туда же устремилась и собака.
однако они - эти старые, ни кому не нужные клячи, их фырканье и всхрапы, запах сена, скрип досок под лапами, приятный полумрак конюшен - все это так напоминало ей прошлый дом... все это манило, звало к себе. к тому же шел дождь и борзая, еще более худая и оголодавшая, мокрая и потому теперь всем желающим показывающая невольно свою фигуру, ведь дождь намочил шерсть и теперь она, свисая мокрыми сосульками, плотно облегала тело.
и может, оттуда выйдет Он, скажет что - то вроде "эй, подруга, все отлично, я снова с тобой!", положит, как бывало, на холку руку и станет легко - легко. тепло и уютно...
"стоп - стоп - стоп!" - она потрясла мордой с таким усилием, словно решила лишить себя жизни посредством отрывания головы. в разные стороны полетели маленькие брызги грязной воды.
куда это тебя, детка, занесло?
скорее беги, пока помнишь что Он - предатель. ты ненавидишь Его, ты Его боишься. Он противен тебе. о, как же ты зла на Него. а то, ведь Он предал вас всех!
- идем. дождь - не люблю. сухо - люблю. - подтолкнула её сзади Ева.
клю послушалась. медленно, неуверенно вступила под своды конюшни. тут же её накрыло теплым покрывалом запаха сена, лошадей и застоявшейся в поилках воды. еще пахло овсом, мышами и сухим деревом. борзая негромко застонала, чувствуя острую боль в абсолютно пустом желудке.
она покопалась в лошадиных кормушках, что было бесполезно, потому что кроме пары ссохшихся морковин, кучи сена и овса ничего не нашла; разворотила пару стогов сена, вскарабкалась на третий и с упоением зарылась в мягкую, сухую траву. блаженство нарушало лишь громкое, настойчивое урчание в желудке.
Ева устроилась рядом. казалось, галлюцинация тоже голодна, потому что беспокойный взгляд её темный глаз бегал по конюшне, словно она тоже искала, чем бы поживиться. чай принялась кататься по сену, не взирая на удивленные морды лошадей. наконец, когда вся борзая была прямо таки вываляна в сене, она вновь улеглась на стог. было тихо, лишь лошади иногда подавали какие - то признаки своего присутствия, да сквозь открытые ворота конюшни ветер приносил сильный, веселый шум дождя.
весна - это хорошо. для кого - то. этот кто - то спит в своей корзинке, ежедневно по три раза дочиста вылизывает миску, любит гулять с хозяином и ревниво оберегает свой красный, в полосочку, мячик от соседского эрделя. да, этот кто - то неплохо живет.
а еще есть кое - кто. кое - кто редко засыпает сытым, кое - кому никто не вычесывает шерсть, никто не гладит по голове и засыпает этот кое - кто чаще в каком - нибудь подвале на холодном, пустом полу. и еще кое - кто не имеет ни времени, ни сил, ни желания играть с мячиком.
к несчастью, с недавних пор клюква - одна из тех, кто принадлежит ко второй группе. и тягостные заботы бездомной собаки тяжелым бременем легки на хрупкие борзячьи плечи.
если бы не Ева, клю давно бы слмалась.

убаюканная запахом сена, мерным хрустом овса в лошадиной пасти, их всхрапами и постукиванием, шумом дождя и ласковым шепотом ветра, она не заметила, как уснула.
снился бред. какой - то ворох криков, запахов, чувств... боли. да - да, было больнО! казалось, кто - то очень злой затянул ошейник до предела. она задыхается!
нет воздуха.
...ты умрешь...
нечем дышать.
...ты задохнешься...
слишком туго.
...ты умрешь в ужасных муках...
слишком... холодно?
она почувствовала, тчо внезапно хватка ослабла и теперь она стоит ,совершенно одна, на покрытой инеем от мороза траве. поле... бескрайнее, прекрасное поле. и зайцы.
бежать! хватать! убивать... для Него.
- да, забирайте их.
забирайте их...
забирайте...
бирайте...
райте...
она встрепенулась. что - о?! нет, она не должна. он ей никто. он предатель. он... хозяин.
разрываясь, мечась, скуля и взвизгивая от боли в лапах, больно колющихся от твердую, стеклянную траву. и собаки. они стояли рядом - равнодушные, пустые, молчали и несколько жалостливо смотрели на неё. они... мертвы? вперед выступила большая черная дворняга, что - то сказала. но борзая не слышала слов. был только страх. страх от сознания того, что она - нема и глуха. она кричит - но, скорее чувствует, что из горла не вылетает ни звука.
страшно? нет. внезапно борзая ощущает огромное облегчение. она свободна. вот только от чего?
незнакомая дворняга рычит - пасть её оскалена. она подпирается поближе, припадает на передние лапы, что - то говорит.
и внезапно сознание разрезает, как полночную тишину, чей - то голос:
- Аххх, знакомые с детства запахи...

чайка резко подняла узкую морду и, все еще наполовину находясь во сне, уставилась на черную тень в широком проеме ворот.
она преследует её. преследует наяву!
легкое удивление, медленно нарастающий страх, затем паника и - успокоение, пришедшее с пробуждением. все это в одну секунду и столь глубоко, что голова начинает кружиться.
собака вовсе не та, выше и стройнее, черная шерсть мокрая и нет того неестественного, жуткого блеска в иссиня - черных шерстинках, будто в шкуру вплели сияние полярных звезд.
борзая подобрала под себя передние лапы и повела тряпичными ушами. Евы нигде не было. наверное, она ушла.
собака, отряхнувшись и немного придя в себя, заметила чайку. та, решив не медлить - ибо давно уже борзячий язык не с кем не "ололокал" - отряхнулась от сена и медленно, бочком, спустилась к подножию стогов.
собственно, банальное "привет" ей наскучило, поэтому она решила начать просто с имени.
- чайка. гул. можно клюква. на выбор. - она кивнула узкой, изящной мордой, с интересом рассматривая новую знакомую. - дождь. наверное, вас. сюда привел? меня тоже.
говорила урывками, глотая слова и быстро. так обычно можно отличить охотничью собаку от обычной - те говорят, слово спешат - если борзые или, если гончие, словно у них глотка чем - то заткнута. по такому говору чай сразу узнавала, чем сия собака радует хозяина - тапочками по утрам или чем - то более живым в прошлом.
собака была раза в два её ниже, но крепче на вид, так как порода обязывала клюкву быть подтянутой и тонкой, созданной из сплетения скорости и выносливости. более плотный подшерсток, но шерсть прямая ,в отличие от крупных завитком борзой. правда, её ничуть не смущала собственная внешность какой - то гигантской комнатной собаки. ха! видели бы неудачники, подумавшие так, её в поле с Ним...
"аргх, хватит! Он - прошлое. забудь его!" - зло подумала она.